Репортаж Дмитрия Десятерика о киевском Скульптурном салоне.
На киевском Скульптурном салоне в этом году одно из наиболее заметных событий — скифские «бабы» из Днепропетровского исторического музея. Есть отдельный зал авангарда; целый этаж занят современными украинскими ваятелями; но больше всего внимание привлекают именно они — массивные, странные идолы.
Может быть, мне они были несколько менее интересны, ведь много лет я видел их каждый день, когда шел в школу, потом в институт или гулял в Октябрьском сквере. Они стоят на лужайке под музейной стеной, своего рода сад камней под открытым небом, почти незаметный в начале весны и осенью, эффектный летом, мрачный зимой. И не обращал я на них почти никакого внимания, слишком уж привык.
В Украинском доме эти изваяния стоят как традиционные экспонаты, на постаментах, с хорошей подсветкой. Там не только скифские идолы, но и киммерийские, половецкие: по нашим степям прошло множество народов, и каждый обтесывал песчаник и ракушечник, чтобы почтить предков и ныне забытые божества; некоторым статуям около 4000 лет (как знаменитому Керносовскому идолу, например), да и самые поздние сделаны по меньшей мере 700 лет назад.
И вот именно в атмосфере Салона, среди фоторепортеров и околохудожественной публики, удалось почувствовать ту действительно первичную, дикую силу, которую содержат в себе варварские идолы. Эти грубо тесанные глыбы, эти геометрические орнаменты, загадочные рельефы, эти головы без лиц или лица, подобные старинным каминным маскам, весь этот застывший танец древних богов столь далек от современных будней, настолько мощнее нашей нормированной цивилизации, что выглядят новее и энергичнее любых современных экспериментов.
И очень хорошо, что именно экспериментальные работы расположены в соседних залах. Пабло Пикассо, Александр Архипенко, Ханс Арп, Жак Липшиц, Константин Бранкузи — наиболее смелые революционеры скульптуры ХХ века вдохновлялись формами примитивной народной пластики своих стран и Африки; разглядывая причудливые, иероглифические скульптуры, время от времени улавливаешь черты сходства и с днепровскими идолами. А отдельная выставка одного из лучших современных украинских скульпторов Александра Сухолита так и называется — «Моя архаика», многие произведения в ней кажутся кровно родственными творчеству древних безымянных художников.
Едва ли не самая большая ошибка в восприятии авангарда — считать его чем-то совершенно оторванным от традиции, легкомысленным досугом необразованных революционеров. Академизм имеет куда больше шансов на роль такого разрушителя, так как рассматривает достижения относительно недавних времен наподобие прямолинейной перспективы или реалистического портретирования как последнюю и неоспоримую истину. Авангард же как таковой уходит намного глубже, шире и дальше, к истокам цивилизации, обращается к стилям, способным дать совершенно иную художественную реальность, чем привычная нам, — и к несправедливо забытым в погоне за точностью средств выражения.
Так, Пикассо обращался к Африке, а импрессионисты — к Японии, но ведь мы имеем свою собственную Африку прямо здесь, на нашей земле, например, на лужайке у Исторического музея в Днепропетровске. Достаточно лишь хорошо выучить уроки, оставленные нам древними степными колдунами — и будет у нас авангард вовсе не хуже французского, испанского или американского.
16.03.2009 г.