* * *
«Вскрыла жилы: неостановимо,
невосстановимо хлещет жизнь...»
М.Цветаева
Явилось облако печали
мне, неразумно, словно бред.
Полёт ресниц, небрежность стали,
кровавый змеевидный след.
И шок забвенья... Осторожной,
безумно-медленной струёй
жизнь вытекает изподкожно,
пространство наполняя мной.
сентябрь 2000 г.
* * *
Голуби! Нежные крылья весны...
Смелость — биться в стекло,
разбиваться вдребезги,
рассыпаться на части,
Биться...
Стремиться к прорыву сознания,
восторгу забвения,
излому реальности.
К уничтожению граней — течение
сквозь поцелуй голубиного взгляда,
через дыхание вечности — нежности —
просто течение... призраки ада.
Биться, изнемогая, предчувствуя —
В перья вплетая безумие боли,
плоть разрывая, взрывая пророчеством
смелость любви... И не знать о покое.
2000 г.
* * *
Невозможная,
немыслимая,
нелепая мечта:
глаза подняла,
прошептав мое имя.
Просто и как-то по-детски... спокойно
читаешь стихи,
отражаясь в витрине:
Иней...
Иней скользит по изгибам
линии жизни,
искрится и тает,
в ладони стекая,
и гибнет...
2000 г.
3
Из волн обычной суеты и смеха
Невольно выбросит на берег сна
Твои слова — о неразлучных душах —
И странный звук родится из груди,
И затуманит взор туман объятий
И поцелуев.
Тяжело дыша,
Я просыпаюсь в мир привычной боли,
Где нет надежды на земное счастье,
Но есть надежда на земную смерть
И неразлучность даже после смерти.
9
Что происходит? Ты ли во мне —
Странным звучаньем наполнилось сердце,
Словно в ветвях полуголого ясеня
Вдруг заверещал воробей —
Канарейке неугомонной в ответ...
Необъяснимо, словно любовь.
10
Вялые краски поблекли на экране моего взора.
Что это? Тень ли нашла на озеро или озеро высохло просто?
Не понимаю... Я просто сужаюсь в такт поцелуям
И таю от прикосновений к моим волосам
Чьих-то суетливых пальчиков...
О, эти божественные руки дрёмы!
ноябрь 2001 г.
Ты опять в недалёких водах Антарктики. И я сомневаюсь в правилах приличия: просто и безмятежно ору в темноту твоё имя. Молча. Глазами. Точно также, как это делал в моменты нашей с тобой близости.
И ты спишь. Чудо моё, ты снова видишь сны обо мне. О том, как я сижу за своим портативным видеоблоком и набиваю клавишами дождя текст, состоящий только лишь из горячих поцелуев, адресованных тебе. Горячечных поцелуев, переадресованных назад. Синее-синее, синее июльского неба в 17 часов 19 минут post meridian. Это синее — море твоих глаз. Когда ты засыпаешь, оно течёт ко мне, в мой портативный, как уже говорилось, видеоблок. Разливается по рабочему столу. Словно ты никуда не уезжала, не собирала громоздкие чемоданы жёлтого цвета, не вызывала такси по телефону за 275 рублей, не забывала на журнальном столике помаду. Хм, а ведь не было журнального столика! Как, впрочем, не было и этих 12 с половиной лет затворничества в тихом и уютном местечке с гордым названием Буржуйка.
Я рад тебе. Я растворяюсь в лёгком поклоне к твоим стопам. Приникаю, пытаясь сдержать икоту, к обнажённой щиколотке: Я пьян.
январь 2003 г.