Мастеру Мартынову
Два стаканчика наливки на лесах:
«Что там делаете вы?», — спросила мама.
Нет нужды теперь зарыться в словеса
Оправданья. И стремительно упрямо
Взрослость в душу льётся красною рекой,
Обагряя буквы будущих созвучий.
«Эт-то — можно!», — голос грубый и простой,
Только нету слов сильней, важней и лучше.
«Эт-то можно!». Как ты прав в прогнозе, Вальс.
«Эт-то можно!». Через годы стих покажет
Как мальчишка слову русскому воздаст
Каждым помыслом, строкой своею каждой.
* * *
Нарисовала крылья стрекозы
За полчаса до моего прихода
Какой же зашифрованный язык
В рисунок ты вложила мимоходом?
Быть может ты совместный наш полёт
Увидела в цепи других событий?
К разгадке тайны шел я целый год
Ведомый светлым и шальным наитием.
Я понял — ты свободой дорожа
Хотела, чтоб покинули мы оба
Весь этот мир, где чувства сторожат
Порой невыносимо доски гроба.
Бессмертье для двоих заполучить
Ты образом свободным захотела
Чтоб счастья златоносные ключи
Мы получили, вылетев из тела.
Продолжен будет, верю, наш полёт
Не завершится крахом в одночасье
И мы, взлетев над грешною землёй
В конце концов увидим наше счастье.
* * *
Цена любви — не ценники на розах,
Не ценнники брильянтовых колец
Она в гвоздях распятий,в хлёстких розгах
Она разлук терново-злой венец .
Не слыша голоса венчальных звонниц
Не слыша шепотков шальной молвы.
Она лежит в тиши крутых бессонниц
По венам мчится пульсом роковым.
Она в единстве душ,соблазн принявших
Но в этом не увидевших греха...
Вот мы с тобой стоим сейчас, обнявшись
Цепями судьбоносного стиха.