В конце прошлого года состоялось вручение уже пятой литературной премии имени Федора Михайловича Достоевского – наверное, единственного престижного конкурса среди молодых литераторов Омска. В этот раз было избрано два лауреата в номинации Поэзия – Сергей Гудалов (за книжку «Вкус Воды») и Ирина Горелова (за книжку «В поисках Мастера»). О политических межсоюзных играх говорить, думаю, нет смысла, поэтому поговорим о лауреатах. Сергея и Ирину я знаю уже несколько лет, Сергея – чуть дольше, да и творчество его мне несколько ближе по духу. Накануне вручения премии, когда уже были известны результаты, у нас состоялась весьма экзотическая беседа – интервью в маршрутном такси, и на полном ходу – после. Однако «декорации» и ритм окружающей действительности никак не повлияли на качество беседы, и даже придали эдакую динамическую окраску – в меру лаконичные и точные вопросы-ответы…
Кинес: Сергей, ты ожидал, что станешь лауреатом, когда подавал свою книжку на конкурс?
Сергей: Хотелось просто окупить затраты на её издание. Я потратил три с половиной тысячи рублей.
К: По-твоему, жюри выбрало достойных лауреатов?
С: Я очень сожалею, что Юре Трофимову не досталось премии. Он, мне кажется, более достоин быть лауреатом. Я бы не обиделся, если бы на моём месте или на месте Гореловой оказался он. Люди, читающие его стихи, не видят сокрытого в них очень глубоко смысла, как мне кажется.
К: Стихи Юры понимают в основном те, кто знает его лично.
С: Да, согласен.
К: А как ты относишься к поэзии Гореловой?
С: У неё есть неплохие стихи. Однако вот одна цитата из неё: «Мы, женщины, привыкли к виду собственной крови…» – без комментариев! Мне кажется, что то, что это стихотворение включено в сборник – большая ошибка его редактора – Четвериковой.
К: Насколько я знаю, у твоей книжки не было редактора?
С: Первичная редактура была – я отдавал свою подборку Марине Безденежных. Она прочитала её и сказала, что всё хорошо, но «приготовься, Серёжа, что тебя будут грызть».
К: То есть?
С: Ну, что её читать никто не будет.
К: Почему ты отдавал рукопись именно Безденежных?
С: Я считаю, что она наиболее объективный критик в Омске, к тому же – профессиональный филолог. Да и отношения у нас дружеские…
К: Интересно, что в университетском журнале «Пилигрим» Ира Горелова написала рецензию на твою книжку, где провела её количественный разбор – сколько стихов о любви, сколько об одиночестве …
С: Да, я читал её… Мне кажется, что Ира не умеет читать подтекст. Но это уже её проблемы… Все эти подсчёты по тематикам… Но я просто не беру в голову, в конце концов, рецензия одобрительная.
К: В том же журнале у тебя вышла подборка стихов. Я помню, когда ты впервые появился у нас в «Другой Земле», то постоянно читал стихи только о любви. А здесь – совершенно иное и очень сильное: «Я ищу душу Бремена…»
С: Да, прошлым летом я ездил в Германию к родственникам, и совершил вынужденную экскурсию по нескольким городам: Гамбург, Бремен… Это, конечно, потрясающе. Мои стихи об этом – как путевые заметки. В Бремене, например, до сих пор сохранилась 40-метровая колокольня, выжженная изнутри во время Второй мировой войны. Как памятник человеческой тупости.
К: Тупости?
С: Да. Они не реставрируют его.
К: Какие ещё впечатления от увиденного там?
С: Немецкие города похожи на Омск, Новосибирск, Петербург: центр города старинный, а чем дальше от центра – тем современнее здания.
К: Мне всегда любопытно, куда лауреаты тратят свои денежные премии…
С: Ну, я знаю, куда я потрачу: обновлю свой гардероб…
К: Сергей, как ты относишься к литературному процессу в Омске?
С: Мне он нравится. По крайней мере, гораздо лучше, чем в Новосибирске. Там уровень поэтического творчества очень низок, при том, что книжки издаются в достаточно качественном оформлении и с хорошей полиграфией. Очень много графоманов.
К: Тебя не смущает, что ты стал лауреатом премии имени Достоевского – некоторые писатели нашего города говорят, что это слишком значимое имя, которое очень ко многому обязывает?
С: Я считаю, что в литературе не может быть никаких авторитетов. Каждый, кто делает что-то своё и по-своему, достоин называться писателем. И не за чем пытаться подражать кому-то.
К: То есть, по-твоему, антисоциальные матерные стихи какого-нибудь панка тоже можно назвать литературой?
С: Да, если он смог оригинально выразить то, что он сам чувствует. Для меня вообще не важно – матерные стихи или нет. Главное, что это твоё и что ты смог реализовать свои творческие идеи.
К: Для тебя не существует авторитетов в литературе?
С: Не существует.
К: Но есть те, кто как-то повлиял на твоё творчество?
С: Все, кого я читал. В том числе ты, Крих, Трофимов и т.д.
К: А из известных?
С: Из известных это Бродский и Кастанеда... Если обычный поэт пишет: «Горшок с цветком стоит на окне…», то Бродский, ни разу не упомянув слово «горшок», описывает то, что ЗА окном, свет, исходящий от окна, и тень этого горшка на полу.
К: А Кастанеда?
С: А Кастанеда говорит о том, что тень горшка и он сам одинаково нереальны и реальны одновременно.
К: Вернёмся к вопросу об авторитетах. Как ты относишься к Союзам Писателей?
С: Мне кажется, что это глупо – всевозможные союзы с председателями и дисциплиной. Можно обойтись без этого.
К: Если тебя пригласят вступить в него, ты согласишься?
С: А смысл есть? Если из-за этого исчезнут каналы общения, то вступлю. А так – издать новую книжку раз в три года я и сам могу, а каких-то публикаций я от них совершенно не жду.
К: Что ж, и последний вопрос, ты собираешься издавать новую книжку?
С: В этом году – нет.
КИНЕС КИЗИИТОВ
В поисках нужного слова.
Вселенная с крутыми берегами,
Где холодеет мартовская простынь;
Мы за ночь повзрослели нереально,
Протягивая нищенские горсти.
Я кутаюсь в хламиду недомолвок,
В бесцельность бытия, в пустые строки…
Я помню, что в начале было слово,
И от него пошли уже все сроки…
Пусть от него прикуривают звёзды,
Пусть на него глядит луны обмылок…
Несказанное… Рано или поздно?
Мне всё равно… Но лишь бы слово было.
СЕРГЕЙ ГУДАЛОВ