Некоторым - не закон.
В час, когда условный сон
Праведен, почти что свят,
Некоторые не спят:
Всматриваются - и в скры-
тнейшем лепестке: не ты!
Некоторым - не устав:
В час, когда на всех устах
Засуха последних смут -
Некоторые не пьют:
Впытываются - и сти-
снутым кулаком - в пески!
Некоторым, без кривизн, -
Дорого даётся жизнь.
Марина Цветаева, 25 июня 1922
«Чем дальше, тем более личной и неповторимой становится жизнь. И произведение искусства — это вызванное глубочайшей необходимостью, непреложное, раз и навсегда окончательное выражение этой неповторимой яви... Отсюда — та необыкновенная сила, которую искусство даёт человеку, вынужденному его создавать... Тогда становится понятен наш долг — отдавать себя любым, самым крайним испытаниям, но вместе с тем не проговариваться о них, прежде чем не углубились в работу, не мельчить их словами: потому что если единственный, никому другому не понятный и не могущий быть понятным род наших, одним нам свойственных заблуждений чего-то и стоит, то только когда он включен в работу и обнаруживает внутри нее собственный закон, свой изначальный строй, а его может сделать видимым лишь прозрачность искусства…»
Рильке
Вот и закончились праздники, так невероятно сплачивающие род человеческий и превращающие его в нечто более растительное. Культура отмечания праздников – вещь особенная, интересная в некотором роде; с каждым годом она всё более однообразна – народ выходит на улицу и начинает много и проникновенно пить. Затем, вечером – домой, шатаясь и распевая песни, рассуждая о «России – для русских» и о более приятных вещах, которые ожидают дома. Праздник превращается в будни, и наоборот. Успех пивоваренных и виноводочных заводов, становящихся сегодня крупными компаниями, напрямую связан с «приобщением народа к культуре» - ведь только после кружечки-другой человек осознаёт свою сопричастность искусству. Но не будем никого осуждать.
Закончились праздники, и «Патефон Сквер» вновь развил активную деятельность: мы не противопоставляем себя массовой культуре, но большинство её принципов и установившихся стереотипов не устраивают нас ни в коей мере. Поэтому мы и существуем.
Так, я лично подпишусь под каждой строчкой в моём журнале – лишь оттого, что осознаю всю глубину и меру ответственности дела, которым занимаюсь. Мне не важно, по большому счёту, когда выйдет журнал – в намеченный срок или несколько позже, мне важнее – чтобы он нёс вам, читающим сейчас эти строки, тот свет и то искусство, которое достойно своего читателя-зрителя. В «ПС» нет ни одного конъюнктурного материала и вряд ли когда-нибудь будет. Я думаю, что вы сами перестанете его читать, если почувствуете хоть малую толику неискренности в моих словах. Мы привыкли, что нас обманывают: наши СМИ – это, наверное, самая мощная и прогнившая система отравления массового сознания, засорения информационного пространства (знаю это по собственному опыту). Многие газеты-журналы переходят на оценочно-эмоциональный подход, когда автор в своей статье пишет не о происходящем событии, а о своих ощущениях по этому поводу, причём мало кто из наших журналистов обладает писательским красноречием. Я вообще убеждён, что в наше время журналистом может быть только поэт (и Писатель, как частный случай Поэта), ведь только поэт может тонко прочувствовать мир вокруг, не говоря уже о том, что сможет это передать словами. Но, к великой скорби, уровень восприятия и запросов общества достиг уже таких илистых низов, что не понимаю, как вообще у нас ещё что-то происходит в богемной среде. Нет, конечно, огромный отток творческих личностей заграницу-или-хотя-бы-за-Урал (читай выборочный список уехавших из города на ПМЖ за 2001-2002 годы на последней странице), это «хороший» показатель потребности нации (а в частности, города) в развитии собственной культуры. Германские социологи ещё в 30-х годах говорили: завезите в Россию водку и наркотики, и через три поколения она сдастся без всякой войны…
Но «ПС» не появился бы на свет, если бы не было других людей – вас. На людей, способных анализировать происходящее, как-то влиять на него, творить свободно и внекомпромиссно, и рассчитан журнал. Поэтому мы не стесняемся писать о насущном и наболевшем, мы знаем – нас поймут те, кто должен. Это своего рода мистерия, своего рода любовь. Из сотен откликов на журнал не было ни одного «негативного», самые разные люди – от юных хиппарей до седовласых активистов самиздата, от рокеров всех мастей до бородатых деятелей искусства – говорят: за содержание журнала мы спокойны. Вот один из них – письмо знаменитого в профессиональных кругах планеты Марка Бурно: «(16.12.2001 г., Москва.) В журнале почувствовал молодое сибирское кипение. Именно сибирское – со своей сибирско = степной, сибирско = лесной аутистической особенностью = крепостью – в отличие от дальневосточной художественной утонченности и среднеазиатской красивой напряженности = застывшести... Хорошо бы сделать журнал изданием, чтобы он попал в библиотеки и сохранился там. М.Е. Бурно».
Да, я ещё раз повторяю, что мы не направлены ни только на субкультуру, ни только на искусство – для «ПС» существует только одна «культура» - это свободное творчество без всяких ограничений и клише. А в этом мире нобелевский лауреат и начинающий художник равны по абсолютной величине. Мы любим их одинаково сильно – за ту искренность, что пронизывает их произведения. Поэтому и рок, и фри-джаз, и боссанова, и классика, и растаманские потешки, и фольклор, и нью-эйдж, и этника для нас одинаково интересны. Сейчас как никогда более чётко вырисовывается огромная матрица мировой культуры, в которой всё едино, - по большей части это происходит именно оттого, что искусство отделено от быта, который стал первостепенно важным и самодостаточным. Эта матрица – яркое и красочное полотно, сотканное из всех существующих творческих самореализаций. Кстати, коммерческая культура тоже соткана в полотно, и оно называется MTV и иже с ними. О матрице культуры, но первостепенно значимой для всего социума, мечтал Даниил Андреев – один из несломленных ХХ веком романтиков. Её потрясающе тонко чувствуют современные творцы: Хулио Кортасар, Кристоф Рансмайр, Ошо Раджниш и др. Из омичей, мне кажется, это художники Евгений Вигилянский и Евгений Заремба, Евгений Дорохов и Андрей Машанов, бард-поэт Артур Зименс, поэты Вероника Шелленберг, Андрей Чурсин (хоть он и разгильдяй каких бог не видывал), Дмитрий Соломенский, Светлана Горкун (последние двое уже уехали из города навсегда), группы «Ответ Нет», Ольга Виницкая и её «Клонферта», «Пенелопа Dreams» и Upavshie so stula… Это те люди, которые наиболее открыты мировому искусству, гармонично сочетая в своём творчестве мотивы разных этно-культур. Есть и другие, нашедшие в этой матрице свою собственную ячейку – художники Николай Молодцов, Татьяна Бугаенко, Лидия Заремба, Сергей Александров, Ольга Ставринова, Александр Исланов, фотохудожник Николай Грязнов, поэты Дмитрий Румянцев, Вячеслав Дианов, Игорь III, активист-организатор всяческих штучек Дмитрий Избалыков, музыканты Олег «Бэб» Лищенко, Ольга Истикайт (оба - в прошлом), арт-группа «Нет-Нет» и другие. Я назвал тех, чьё творчество интересно мне больше всего и очень близко по духу.
Есть ещё такой момент – красота человеческого тела. Об этом тоже хочется поговорить отдельно. Всё, что красиво – естественно, всё, что естественно – красиво (за исключением некоторых бессознательных реакций). Однако же обнажённое тело в массовой культуре стало лишь инструментом, манекеном, глиной для лепки. Лишь в элитарных кругах, в великосветском бомонде оно оставалось шедевром, своеобразным культурным тотемом. Одним из доказательств этому до сих пор был фото-календарь «Пирелли», выходящий мизерным тиражом и рассылающийся только VIP-персонам. С середины 60-х гг. там публиковались откровенные эротические фото красивейших женщин планеты. Однако в этом году фотограф «Пирелли-2002» заявил: «Откровенный эротизм больше не в моде, в моде – таинственная женственность». Но это «у них», в Америке. Что же до нашей многострадальной родины, то здесь ситуация ещё более запутанная. Поэтому главной темой номера мы выбрали «сексуальную революцию», которая происходит в умах и культуре россиян. Мы – за красоту обнажённого тела, за экологичные отношения, за любовь и творчество – как два неотделимых друг от друга явления, за высокое искусство вне всяческой фальши. И дай бог, чтобы меня услышали…
КИНЕС КИЗИИТОВ