В конце июля в горном Алтае прошёл уже Шестой фестиваль этнической музыки «Живая Вода», прямо на берегу клокочущей и бурлящей Катуни. Порядка четырёх сотен ценителей аутентичных культур съехались сюда. Хиппи, зачем-то покинувшие «Rainbow», толкиенисты со всей Сибири, барнаульские панки, уделанные «в говно», весёлые джаггеры со всеми сопутствующими прибамбасами, рок-музыканты, самобытные мастера горлового пения, фотографы-экстремалы и съёмочная группа телеканала ОРТ. Вся эта неформальная толпа :) , словно племя средневековых кочевников, облюбовала себе замечательную полянку в паре метров от Катуни и километрах в полутора от основного места действия. Костры, палатки-чумы, специфический запах непрерывно варящегося молока — всё это было настолько неотделимо от Молчаливых Истуканов, окружающих палаточный лагерь, что народ, ехавший на фестиваль исключительно ради музыки, за два концертных дня, бывало, и вообще не вылазил с поляны. Эдакое виртуальное месиво улыбок, деревьев, гитарных аккордов и пенящихся барашков Катуни. Медовый сонм в лучах солнца.
Однако, пожалуй, больше всего повезло тем отдыхающим на турбазе, которые и не догадывались, что помимо конных прогулок, водки с шашлыками и 8-часовых сплавов их ждёт Фестиваль. Вы бы видели одухотворённые детским восторгом лица тридцатилетних «новых русских», танцующих под музыку ска, под негритянский джаз, под якутский фольклор рядом с разношёрстной толпой обалдевших от счастья панков и хиппи! Какие там разногласия социального и идеологического характера — бросьте, эмоции настолько переполняли каждого зрителя, что тот начинал тихонечко так, незаметно для окружающих, испытывать любовь к каждому здесь находящемуся.
Начало пути
Началось всё, конечно же, с трассы. И с нового рекорда: от Омска до Новосибирска мы добрались всего за 9 часов. Т.о. в братском городе мы оказались уже около 23-х. Адреса вписок, конечно же, никто не додумался взять, поэтому пришлось бродить по ночным бульварам в поисках свободной гостиницы. Естественно, везде нас встречали полусонные «нет мест».
И только к часу ночи, уставшие и валящиеся с ног, мы наконец-то обрели крышу над головой.
Весь следующий день мы гуляли по городу, вновь знакомясь с новосибирским ландшафтом. Оказалось, что в этот день будет единственный и первый за последние два года концерт группы «Калинов Мост», которая, как известно, отсюда родом. Нисколько не теряясь, мы пошли в «Rock City». И, предъявив охране омские удостоверения с гордой надписью «Пресса», мы оказались на заявленной пресс-конференции Ревякина сотоварищи. И — на саундчеке, что тоже немаловажно :). Про сам «Rock City», возможно, я ещё как-нибудь напишу, т.к. клуб этого более чем достоин — эдакая цоевская «Камчатка», только выдержанная в духе западного рок-н-ролла.
Пресс-конференция выдалась сверхинтеллектуальной. Как и в Омске, на встречу с «крутыми местными музыкантами» здесь приходят около десятка девочек-журналисток и пара дяденек в годах, гордящихся своими познаниями в околомаргинальной сфере. Девочки наперебой пытаются понравиться Диме и фыркают на каждый вопрос своих коллег. «Кто Вам выбирает одежду — жёны?», — задаёт вопрос одна из них и, получив утвердительный кивок Ревякина (надо сказать, этот друг молодёжи ещё Дибровым был окрещён «Мастером Долгих Пауз», т.к. тот постоянно отмалчивался, кивал головой или отвечал односложно на заданные вопросы), репортёрша продолжает: «А вы с ними боретесь?». Здесь должен быть шквал аплодисментов и занавес. Но спектакль продолжается. Юноша в очках пытается сменить тему: «Дмитрий, в интервью дальневосточному журналу в прошлом году Вы сказали, что у Вас были тогда ментальные проблемы. Они есть и сейчас?». «Проблему какого характера?», — вопросом на вопрос отвечает рок-н-ролльный кумир с чисто ревякинским выражением лица, означающим целомудренность, наивную простоту, честность и смирение. «Калинов Мост» дружно пытается сдержать гомерический хохот. Журналист объясняет, какого характера у Димы были ментальные проблемы. Оказывается, что тот «болел» за Россию. Дима, выпятив нижнюю губу: «Мало ли что я говорил какому-то журналу: А вообще, нет уже этих проблем. Не волнует меня Россия». «Калинов Мост» уже не в силах сдерживаться и просто дружно хохочет в голос. Ну, в общем, всё в этом духе. И смешно, и грустно.
Ну, да ладно. Для любителей и ценителей новосибирского фолк-рока на стр.39 мы публикуем фоторепортаж с концерта «Калинова Моста».
Наши похождения по городу-брату этим не ограничились. Было ещё огромное количество весёлых моментов. Как, например, встреча в книжном маркете с чрезвычайно колоритным лимоновцем, который скупал девятитомник Булгакова с золотым тиснением. Лимоновец был одет чуть ли не от Кордена, надушен Шанель №5 и, вообще, производил приятное впечатление.
Но, всё же, нужно было ехать дальше. И уже на следующее утро мы оказались на Катуни.
Этника + джаз = ?
В первый день фестиваля «выступали» чиновники. Министр культуры и кино Алтая читал торжественную сагу о «живой воде», текущей в жилах мироздания, и всё в том же духе. Куча — большая куча :) — милиционеров окружила сцену и «зрительный зал». Хиппаны поначалу даже притихли и спрятали полторашки с мутно-коричневой святой водой. Однако потом всё наладилось. Пошёл дождь. За ним вслед пошёл, казалось, бесконечный поток фольклорных коллективов со всех административных районов Алтая. Чего тут только не было! Традиционные бытовые ритуалы, окропления сцены кумысом, народное горловое пение. Причём, этим самым горловым пением певцы исполняли: украинские и русские народные песни. Правда, на свой лад. Но мотив узнавался сразу, и всё те же новые русские и просто отдыхающие после одной-другой рюмочки начинали подпевать алтайцам, но уже на языке оригинала. Особенно раззадорил их хит не так давно минувших дней «Ты скажи, ты скажи, чё те надо, чё надо:». Бедные алтайцы сами себя не могли расслышать — так громко подпевали им русские девчата.
Однако это была лишь затравка. Пусть, мол, чиновники увидят фольклор, успокоятся, уедут. А тут такое начнется! Второй — и последний — вечер открыл совершенно сказочный дуэт: известнейшая якутская певица Степанида Борисова и барабанщик из Чехии Павел Файт. Небольшого роста, вся в чёрном, с длинными распущенными волосами и выразительной мимикой, Степанида казалась какой-то волшебной птицей, то воздевающей руки-крылья к небу, то прячущей их в складках своих одежд. Представьте себе силу ее воздействия, если более сорока минут шесть-семь сотен зрителей затаив дыхание слушали песни на непонятном якутском языке, сопровождающиеся только ненавязчивой перкуссией Файта! Павел, ударник с мировым именем, в жизни оказался простодушным и спокойным человеком. Несмотря на своё мощное телосложение. Ночью, после концерта все участники собрались у одного костра и устроили неплохой джем. Файт стучал на кастрюле, бутылках, коробке спичек, перепробовав весь арсенал перкуссионных средств. И — более, чем неплохо: А пока, на сцене Файт выдавал сумасшедшие соло на барабанах, которые текли вслед за Катунью в вечернее небо. Гопники в восхищении вставали с мест и громко хлопали. Кстати, помимо установки у него был некий бонус-инструмент — металлический обод с натянутыми в нём металлическими толстыми струнами. Когда он касался обода или струн палочкой, в динамики тёк звук, одновременно похожий и на электрогитару, и на электроорган. Степанида в это время выдавала вокальные пируэты, сверкая чёрными очами. Её даже не хотели отпускать со сцены. А потом, в конце вечера, бывшая рок-певица (она, как известно, в 80-е заводила в легендарной рок-группе «Чолбон») «оторвалась» по полной, выдав хорошую такую порцию импровизированного рок-н-ролла. Но это — позже.
А пока на сцену вышел не менее экзотический дуэт. Африканец Мола Силла и петербуржец Владимир Волков. Чёрный человек в национальных одеждах, Мола оказался весьма продвинутым не только в импровизационной музыке, но и в столярном деле. Играл он на каких-то странных приспособлениях, состоящих из деревянного каркаса и алюминиевых рычажков, издающих мелодические звуки. Первое время ему пришлось нелегко: местные отдыхающие впервые в жизни увидели негра и на все его действия реагировали весьма неадекватно. Но уже после первой песни они позабыли обо всех расовых предрассудках. Потому что включился Волков. Кто не знает, Волков — это человек и контрабас, по-другому его никак не назовешь. Один из самых ангажированных контрабасистов России. Его стремительные пальцы и развевающиеся вслед за ними волосы превратили доселе спокойные негритянские песнопения в джазовые перепевки. А потом и вовсе начался какой-то хаос. Волков скакал по сцене с контрабасом, Мола блестел белоснежными зубами и вопил что есть духу, а раззадорившиеся зрители в каком-то шаманском исступлении танцевали у сцены. Не берусь судить, кто пел громче — Мола или его новоиспеченные фанаты: Прямо передо мной скакал один из барнаульских панков и, блестя голливудской улыбкой, орал в толпу: «Пойдёмте танцевать! Это ваще! ВАЩЕ!!!». Поэтому мой диктофон зафиксировал только лишь его радость, совершенно вопреки моему желанию записать концерт.
Но Волков, это что-то! Опять-таки, кто не знает, этот человек работал с Сергеем Курёхиным, Игорем Бутманом, Андреем Битовым, Дмитрием Приговым, Майклом Муром, театром «Дерево», группами «Аукцыон» и «Vershki da Koreshki» и др. Информация о нём доступна на сайте www.volkovtrio.ru.
После них выступала Зуля Камалова или просто Zulya. Вот интересно мне, организаторы на самом деле расставляли группы по степени драйва, или просто зрители впали в транс, в котором восторг может только увеличиваться с каждой минутой, а не наоборот? Дело в том, что Зуля считается лучшей певицей австралийского союза. Кроме того, по рождению она татарка. А еще милая российская девушка с берегов Волги. Все эти три составляющие в одном «флаконе» и есть Зуля, которая поставила Катунь (имеется в виду турбаза, на которой проходил фестиваль) на уши. Репертуар её песен обширен — от норвежских саг до татарских напевов, from sweet Russian lullabies to French cabaret, from Brazilian Bossa Nova to South African township jazz. Однако все они в её собственной обработке. Баян, ударные, гитары, скрипка и перкуссия, а в центре букета — голос Зули. Танцевальный ритм, лирические мелодии, широкая улыбка и: чрезмерная болтливость. Она очень любит переводить тексты своих песен, делиться со сцены впечатлениями и воспоминаниями. В основном, это лирические наивные истории о «бедной птичке», о красоте природы или татарской культуры, о маме и родном доме. Влюбившиеся в Зулю с первых аккордов её музыки «новые русские» орали с мест: «Не надо говорить, ПОЖАЛУЙСТА! ПО-О-ОЙ!!!». Был один понравившийся мне момент: у сцены танцевало уже по меньшей мере человек пятьдесят, и после очередной заводной песенки Zulya сказала: «Знаете почему вам так неудобно было танцевать? Потому что это был ритм девять восьмых!». После секундного молчания толпа взорвалась — танцевать, как раз, было невероятно удобно и здорово, так что ты, Зуля, мол чего-то не догоняешь!
А в завершении первой части концерта все выступающие вышли на сцену для того, чтобы устроить грандиозный джем. Я не знаю, как описывать то, что творилось на сцене, возле сцены и далеко за её пределами: толпа и музыканты слились в какой-то единый поток радости, словно вернулся из прошлого Вудсток, самый нереальный и самый позитивный музыкальный фестиваль планеты. Файт колдовал на своих удивительных барабанах. Мола Силла играл на загадочных рычажках и громко пел рок-н-ролл. Степанида Борисова танцевала, целовала Молу в лоб и тоже громко пела рок-н-ролл. Владимир Волков танцевал с контрабасом и со всей дури лупил по струнам. Зуля, милая флегматичная Зуля пыталась подпевать этим холеричным коллегам, но потом стала просто греметь погремушкой. Ещё пела скрипка, звенели струны гитары, спускалась на Алтай глубокая завеса ночи:
Колоколнышко
А затем было второе отделение концерта. Но оно требует предварительного описания того, что происходило накануне. Всю ночь напролёт лил жуткий ливень, затопив добрую половину палаточного города. Люди «не от мира сего» переселились в деревянные коттеджи. Так что в кочевом стане остались только «свои». Утром дождь и не думал прекращаться. В 12 часов, как и было заявлено, начался мастер-класс шамана по имени Медведь. Медведь, или А. Кувшинов является автором спецкурсов по истории древнекитайской философии и литературы, истории мировой культуры, теории и практики импровизации. Русский мужик лет эдак сорока, в костюме алтайского шамана появился в назначенной палатке. Посмотрев на небо, Медведь сказал: «Пора начинать». В течение следующих минут трёх он распевал песню о Солнышке, ударяя в звонкий бубен. Затем поставил пришедших в круг и повёл хоровод. Ещё минут пять «Солнышко-Колоколнышко» звучало уже в исполнении двадцати голосов.
И дождь успокоился. Выглянуло «Колоколнышко». Удивительное дело, но тучи разошлись мгновенно и в течение двух часов, пока шёл мастер-класс, ни капли не упало на землю. Люди вокруг загорали, а телевизионщики пили водку.
Мастер-класс заключался в импровизационном ритуале вхождения в шаманский транс. Медведь называет его «работа со звуком» или «Музыкальное путешествие». Хотя это есть традиционное, как я уже сказал, вхождение в шаманский транс. Рассказывать об этом смысла нет: тут или ты делаешь, или даже не спрашивай ни о чём.
Дальше появились буддистские монахи с ритуальными музыкальными инструментами (и пошёл дождь, прекратившийся только перед заключительным концертом). Театр тибетской мистерии «LUNG-TA». Музыкальной и драматургической основой проекта являются древние мистические церемонии добуддийской шаманской традиции бон (мистерия Чам) и тантрические ритуалы различных направлений тибетского буддизма. Музыканты используют аутентичные тибетские музыкальные инструменты (дунчен, ганлин, зурна, дамару, шанг, рол-мо, дильбу, дунгкар, рнга и др.) и основные стили уникального обертонного горлового пения, характерные для различных бонских и буддийских монастырей. Кроме того, ребята оказались не столько музыкантами, сколько действительно монахами. Парнишка с двухметровой непальской трубой дунчен рассказал мне, что четыре года назад он пришёл в храм и с тех пор участвует в проекте «Лунг-Та». Само действие было скорее познавательным, нежели захватывающим или интригующим. Молодой лидер театра с внешностью и походкой американского плэйбоя развесил молитвенные тибетские флаги на близстоящих деревьях. Затем уселся на камни и начал рассказ о ритуале. Сначала он показал, как и из чего готовится подношение божествам — травы, листья и: печенье «Волжанка».
А затем два монаха минут сорок пели санкритские тексты, транскрипированные на русском языке и записанные в специальном альбоме. Выучить ведь сложно :)). Экзотично. Когнитивная составляющая этого «спектакля-мистерии» на высоте. Но почему-то к концу ритуала зрителей осталось очень мало. Может быть, они все растворились в Нирване? Всегда и всем говорю: по большому счёту, не важно, в какой одежде ты ходишь, какому богу ты поклоняешься — будь с ним честен, ведь результат во всех историях будет одинаков. Можно одевать на себя «подлинные маски и костюмы высших тантрических божеств», но ведь всем итак понятно, кто за ними скрывается. Особенно — самим буддистам.
Шаманы-панки
Ну, а теперь о второй части концерта.
Сначала на сцену вышел сверхскромный дуэт этнических импровизаторов «Три графика». Семиминутная композиция с заранее продуманными вступлениями всевозможных звенелок, стучалок, свистелок, старого проигрывателя, кастрюли и керамической перкуссионной установки окончилась как-то уж очень неожиданно. Музыканты так явно волновались, что не смогли сыграть ничего больше. Видимо, думали они, что после таких звёзд этнической и стилизованной музыки, их никто не поймёт. Зря! Весьма приятная медитативная музыка. Со внутренним смыслом и спокойным ритмом. А главное — она гармонична. Конечно, под неё не попрыгаешь, как под Зулины ритмы, но ведь этого и не требуется. Их музыка показалась мне немного похожей по духу на мою «Пенелопу Dreams», которую также приглашали участвовать в фестивале, но в этом году группе не удалось на него попасть.
Затем вышла группа «Медведь» во главе с А.Кувшиновым. Которая «исполняет музыку различного рода — от авангарда до шаманских и старорусских песнопений, положенных на современный бит». Ерунда! Это были те же «Солнышки-Колоколнушки», только положенные на мощнейший пост-панк с элементами хард-кора. Агрессивнейшей «музыки» и придумать нельзя было для подобного фестиваля. Организаторы во главе с Казариновым (продюсером «Живой Воды») впали в истерику. Они несколько раз пытались прогнать Медведя со сцены, на что он — в микрофон, конечно — со злой обидой в голосе отвечал: «Друзья, меня тут посылают в жопу. Ну так же не делается! Отпинайте, пожалуйста, организаторов:». Четыре песни ему, всё же, удалось исполнить. Зрители, в основном, панки и гопники вопили от восторга. Но панк-шаман был низвергнут. Не помогли Медведю ни знание хатха-йоги, ни владение психоанализом, ни древнерусские методы медицины:
Появились «LUNG-TA». Заявленные в пресс-релизе «этнические мотивы шаманов Сибири, Америки и Тибета, электронный эмбиэнт, индастриэл», а также «костюмированные танцы мистерии Чам, световые эффекты, огонь, слайды, видеоинсталляции», видимо, растворились в процессе буддистского неделания, подобно потоку дхарм, ежесекундно вспыхивающих и угасающих. «Остались только мы на растерзание:», как поётся в попсовой песенке. Ребята просто повторили утренний ритуал, только уже впятером.
Ночью когнитивная составляющая уже не вызывает интереса даже у пробитых интеллектуалов, поэтому большая часть народу разошлась погулять. А «новые русские», которые заявляли, что музыка Мола Силлы — это «наша музыка», по очереди фотографировались на фоне монахов.
Где-то во втором часу ночи закончилось молитвенное бдение. Дальше должен был выступать невероятный новосибирский индеец Дакота. Однако тот не смог дождаться своего выступления, т.к. рассчитывал выступить часов в одиннадцать вечера, и ушёл спать. А жаль. За него отдувался его барабаншик. Позже показывали видеофильм (!!) о немецкой культуре, которой будет посвящён следующий фест.
А в это время мы с ребятами у костра устраивали псевдо-грузинский хор. Здесь были Зуля, её скрипач, Павел Файт, московские дизайнеры одежды и несколько омичей. Фестиваль завершился.
П.С. Пока мы распевались, музыкантам на сотовый звонил Волков, который потерял ключи от своего домика. Ребята смеялись: «сейчас он приплывёт сюда на контрабасе». Катунь отвечала тихим плеском. Молча стояли непокорённые горы. А на завтра нас уже ждал новосибирский вокзал.
КИНЕС КИЗИИТОВ