Репортаж-эссе о встрече с Тонино Гуэррой, которая прошла в московском Доме кино.
Не так много людей могут сказать «Однажды Феллини...» и продолжить рассказ историей настолько личной, что сомнений в её всамделишности не возникает. И, точно, только один человек из живущих, может сказать «когда мы с Федерико писали сценарий», «когда мы с Антониони поехали в Лондон», «когда Тарковский был у меня в гостях»... Этот человек Тонино Гуэрра — чуткий, тонкий, скромный, остроумный, обаятельный, простой и глубокий, и ещё, и ещё... Последний из могикан, ископаемый человек, знак ушедшего века.
Он много рассказывал о Феллини — его гении, его видении, его слабостях, их совместной работе, о тех основаниях, на которых стоял Феллини и его искусство (свет, движение), зачитал целый манифест Феллини — что тот не любил (огромный список — улитки, интервью, автографы, очереди, горы, громкую музыку в ресторанах...) и что любил (список поменьше — вокзалы, аэропорты, ризотто, сентябрь, пустые рестораны, когда ты ещё чего-то не знаешь, красоту красивых женщин...). Сравнивая Феллини с Антониони, сказал, что кино Феллини — это всегда движение, даже когда герои стоят, даже когда молчат, а кино Антониони — это всегда недвижность, статика, даже когда герои двигаются, говорят. Антониони не любил диалоги, для него самым важным был образ, за это его не любили зрители, которые просто не шли в кинотеатры, и обожали коллеги по цеху, которых (многих) он научил создавать образ в кино.
Все эти рассказы, каждое слово Гуэрры падало как зёрнышко во вспаханную землю. Причём удивительным образом он и вспахивал и сеял, и бередил и заживлял.
Но главным были всё же не рассказы о гениях мирового кинематографа, с которыми Гуэрре довелось работать (или им с ним). Главным был его, Гуэрры, поэтический гений, его уникальное поэтическое восприятие и отношение к миру, которое сквозило в каждом слове. Это был урок поэтически зрячего человека, побуждающего к прозрению и всех остальных. Его наблюдения за тенями, его разговор со скамейкой, его определение нежности учат большему, чем любые методы и принципы работы самых гениальных режиссёров. Хотя и о них мы узнали через призму восприятия Гуэрры, и он, несомненно, является их частью, а они — его. Там, в этих горних высях (имя им — искусство), они сливаются в один чистый дух.
31.03.2009 г.